Несмотря на значительное сокращение количества и площадей санитарных рубок за последнее десятилетие, проблема использования их не как средства борьбы с вредителями и болезнями леса, а лишь как инструмента для обхождения запретов и ограничений на заготовку древесины, пока остается не решенной. Очередная группа сомнительных санрубок на этот раз обнаружена в Тунгусско-Чунском лесничестве Красноярского края. Гринпис обратился в установленном порядке в Департамент лесного хозяйства по Сибирскому федеральному округу с просьбой о проверке и отмене актов лесопатологического обследования, но какой будет реакция департамента, пока непонятно.
Речь идет об одиннадцати отдельных участках (лесосеках), на которых назначены сплошные и выборочные санитарные рубки в соответствии с тремя актами лесопатологического обследования – от 15 сентября 2021 года №№ 84, 85 и 86. Акты размещены на сайте Министерства лесного хозяйства Красноярского края:
Акты лесопатологических обследований с целью назначения санитарно-оздоровительных мероприятий
Рассмотрим, что с этими актами и санрубками неправильно или подозрительно.
Совмещение функций государственной власти и лесопользования
Согласно статье 1 Лесного кодекса РФ, одним из принципов лесного законодательства является принцип недопустимости использования лесов органами государственной власти.
Министерство лесного хозяйства Красноярского края (уполномоченный орган государственной власти) является учредителем краевого государственного бюджетного учреждения “Тунгусско-Чунское лесничество”, а это учреждение самым активным образом участвует в использовании лесов: заготавливает древесину по договорам купли-продажи лесных насаждений и торгует древесиной. Вот примеры сведений из ЕГАИС учета древесины и сделок с ней:
Сведения о договорах купли-продажи лесных насаждений, заключенные с КГБУ “Тунгусско-Чунское лесничество”
Сведения о сделках с древесиной, в которых КГБУ “Тунгусско-Чунское лесничество” является продавцом
Во всех вышеупомянутых актах исполнителем работ по проведению лесопатологического обследования значится один человек – инженер по охране и защите леса КГБУ “Тунгусско-Чунское лесничество” В.Л.Рыженков.
То есть учрежденное краевым Минлесхозом лесничество само проводит лесопатологические обследования, само назначает санитарные рубки (утверждает их, правда, первый замминистра лесного хозяйства Красноярского края), само участвует в торгах и покупает право на заготовку древесины, само древесиной торгует.
Необоснованность и неприоритетность этих рубок
Сомнения в обоснованности и уверенность в неприоритетности назначения этих рубок возникают сразу же, стоит только наложить их границы на свежие космоснимки и сравнить то, что видно внутри границ и за ними. Вот рубка, назначенная по акту №84 (в данном случае контур рубки “привязан” к границе предыдущей лесосеки, с которой он очевидно совпадает по форме; если пользоваться исключительно координатами, контур рубки частично наползает на ранее вырубленную площадь); снимок здесь и дальше – Sentinel 2 от 18 сентября 2021 года:
Согласно акту ЛПО, здесь предполагается сплошная рубка, поскольку абсолютное большинство деревьев относится или к усыхающим, или к свежему сухостою (ситуация разная в разных выделах, но различия не принципиальны: доля усыхающих деревьев составляет 35,4%, 47,1% и 46,1%, свежего сухостоя – 44,8%, 34,1% и 34,3% по разным выделам соответственно. Поскольку обследование проводилось в июле, при таком распределении деревьев по категориям состояния к середине сентября древостой должен был в основном усохнуть, и это неизбежно было бы хорошо видно на космоснимке даже такого пространственного разрешения (и уж во всяком случае, при обоснованных границах санрубки хорошо был бы виден контраст с соседними насаждениями). Но ничего такого на снимке не видно: лес выглядит вполне живым, в отличие от обширных горельников и гарей (бурые пятна на снимке). То есть в рубку явно отведен участок относительно менее поврежденного леса среди обширных территорий относительно более поврежденных и действительно погибших.
А вот рубки, назначенные на основании актов №85 (к западу от реки Катанги, проходящей по осевой части снимка), и № 86 (к востоку от реки Катанги):
Согласно актам, здесь планируются выборочные санитарные рубки, причем по всем участкам, расположенным в разных кварталах и даже на разных берегах крупной реки (ширина Катанги здесь составляет около 120 метров), очень многие показатели совершенно одинаковы. Так, например, после выборки тех деревьев, которые подлежат рубки, полнота везде снижается до 0,3 – что волшебным образом совпадает на всех десяти участках с критической полнотой, до которой здесь допускается проведение выборочных рубок (тож 0,3). Во всех случаях причиной повреждений является “устойчивый низовой пожар более десятилетней давности”, а также комплекс организмов и повреждений, естественным образом присутствующих практически в любом коренном таежном лесу (усачей, стволовых гнилей, сосновой и лиственничной губки). В качестве повреждения огнем указывается повреждение луба – но при этом абсолютное большинство подлежащих рубке деревьев приходится или на усыхающие, или на свежий сухостой. Это крайне подозрительно: для этого нужно, чтобы после старого низового пожара динамика отпада на десяти разных участках была почти одинаковой, и чтобы пик усыхания везде пришелся примерно на одно и то же время – в реальной жизни такого практически не бывает. И опять же, как и в случае с актом №84 – на космоснимке не видно признаков такого масштабного повреждения древостоя, а в окрестностях есть явные горельники, точно пострадавшие от огня гораздо сильнее.
Очень подозрительные данные приводятся в акте №84 по выделу 4 квартала 707: здесь у лиственницы высушивание луба более чем на 3/4 окружности ствола наблюдается у 35% деревьев, а у ели – только у 6% (при том, что лиственница обладает мощной пористой корой в нижней части ствола, хорошо защищающей живые ткани от низовых пожаров, а ель – не обладает). Вот эта таблица:
Еще один очень подозрительный момент: во всех актах указано, что фактические таксационные характеристики насаждений соответствуют таксационным описаниям. Такого в принципе не может быть – во-первых, потому, что вызвавшие такие повреждения пожары, вредители и болезни не могли не привести к изменению таксационных характеристик, и во-вторых, из-за давности лесоустройства. Точный возраст лесоустройства Тунгусско-Чунского лесничества по открытым источникам установить не удалось, но, судя по имеющейся информации, оно проводилось не позднее девяностых годов прошлого века. Даже по прилагающимся к актам ЛПО таксационным описаниям можно с уверенностью утверждать, что лесоустройство было сделано до введения нового Лесного кодекса РФ (в нем указываются несуществующие сейчас категории (эксплуатационные леса третьей группы) и лесосырьевые базы. При такой давности лесоустройства фактическое состояние лесных насаждений гарантированно не может соответствовать таксационным описаниям, тем более по одиннадцати разным участкам. С большой вероятностью это говорит о том, что лесопатологическое обследование или вообще не проводилось, или, если проводилось, было отнюдь не инструментальным.
И, наконец, справки к актам очень ярко характеризуют положение дел с учетом лесных пожаров в Тунгусско-Чунском лесничестве:
Справка к акту ЛПО №84
Справка к акту ЛПО №84
Санрубки и лесная сертификация
Меньше трех месяцев назад природоохранная организация Earthsight (Великобритания) опубликовала крупный доклад о проблеме незаконных рубок и поставки древесины от них на экологически чувствительные рынки мира – на примере санрубок в северной части Иркутской области. Эта история стала источником очень серьезных репутационных проблем как для вовлеченных в нее компаний, так и в целом для российского лесного комплекса и системы добровольной лесной сертификации FSC. Подробнее про доклад можно прочитать здесь:
FSC International была вынуждена ввести временный запрет на продажу древесины от санитарных рубок, проводимых в Иркутской области:
Запрет на древесину от иркутских санрубок в FSC: достаточно ли этой меры?
А нынешняя история с санрубками в Тунгусско-Чунском лесничестве развивается примерно по тому же сценарию. Сами лесные кварталы, в которых эти рубки запланированы, находятся вне аренды, хозяйство в них ни по какой системе добровольной лесной сертификации не сертифицировано. Но в ЕГАИС учета древесины и сделок с ней прослеживаются многочисленные и довольно короткие (через одного-двух перекупщиков) цепочки поставки древесины от КГБУ “Тунгусско-Чунское лесничество” крупнейшему в округе сертифицированному лесопользователю и переработчику древесины – АО “Группа Илим”. Вот примеры поставщиков, приобретавших древесину у Тунгусско-Чунского лесничества (см. выше) и поставлявших ее Группе Илим:
То есть это ровно те же самые “грабли”, на которые наступили FSC и IKEA в Иркутской области – а теперь на них могут наступить FSC и Группа Илим уже в Красноярском крае. Санрубки, особенно в защитных лесах (акты 85 и 86 относятся к нерестоохранным полосам лесов), тем более если лесопатологические обследования проводят специалисты той организации, которая сама рубит лес и торгует древесиной – дело очень токсичное и опасное, и не только для леса, но и для репутации тех, кто их проводит, сертифицирует или потребляет заготовленную при таких рубках древесину.
